Задумайтесь!

Мысль дня: Задумаемся на миг, в какое время мы живем. И представьте на миг, что мы едаем экзамен перед Богом! Увы, но каждому поколению нужно сдавать экзамен, ведь воины как мы знаем, были всегда. И всегда появлялись царьки, подобны Гитлеру. И для всех поколений в истории, как и теперь для нас , звучали стихи.... Мар 13:7-8: "Когда вы услышите о войнах, настоящих и грядущих, не пугайтесь. Все это должно произойти, но это еще не конец. Потому что народ поднимется на народ и царство на царство.... Бог говорит, что все же это не конец, а следствие нашего выбора. Увы, но мы не в раю живем. Помните мысль о экзамене.... Бог давно бы пришел, но упрекает нас, а найдет ли Он веру на земле.... Лук 18:8: "Говорю вам: Он без промедления защитит их. Но когда Сын Человеческий придет, то найдет ли Он веру на земле?" Увы, но человечество выбрало себе царя, но не Бога. И теперь время от времени, такие цари появляются под духом сатаны. Но и это зло Бог превращает нам во благо, чтоб укрепить нашу веру! Ведь пока Он еще не пришел, для всех нас Его пришествие происходит, тогда когда перестало биться наше сердце! И вопрос: мы имеем веру? Ведь Вера это доверие и верность Богу! Откр 14:13: "И я услышал с небес голос: — Запиши: отныне блаженны те, кто умирает с верой в Господа. — Да, — говорит Дух, — теперь они отдохнут от своих трудов, и их дела следуют за ними." Откр 19:9: "Потом ангел сказал мне: — Запиши: блаженны те, кто приглашен на свадебный пир Ягненка! И добавил: — Это истинные слова Божьи."

Конец золотого миллиарда

Золотой миллиард“Но пока в России и Восточной Европе шел дискурс о “вписывании” в “Золотой миллиард”, в рамках мировых правящих элит сложился совершенно новый концептуальный консенсус видения будущего. В основе его лежит идея демонтажа системы социальных гарантий для “Золотого миллиарда”, “опускания” населения развитых стран практически до уровня третьего мира.”

Евгений Гильбо — учёный, журналист, публицист. Является Президентом Международной Академии Гуманитарных технологий и сопредседателем Русско-Германского Философского Сообщества. Становление концепции “Золотого миллиарда”

Формирование социальных государств в рамках западного мира признавалось советской социологией сквозь зубы и всегда объяснялось страхом мировой буржуазной элиты перед угрозой коммунистической революции. Западная наука, не менее идеологизированная, чем советская, признавала авторами социального государства социал-демократов. Обе идеологические концепции не имеют ничего общего с действительностью. В Германии, к примеру, социальное государство начали строить Бисмарк и его окружение, преследовавшие социал-демократов запретительными законами. Знаменитого призрака, который якобы бродил по Европе, они в расчет не брали. В США социал-демократов отроду не водилось, а коммунисты всегда были силой маргинальной и революцией не угрожали, а социальное государство построил там Рузвельт, ранее переболевший идеями строительства фашистского государства. В других странах социал-демократы имели отношение к строительству социального государства, но не большее, чем другие партии, сменявшие их у власти.

В действительности социальное государство возникло не из чьей-то воли и страхов. Оно родилось из прагматических соображений и было порождено характером экономических отношений, сложившихся на Западе в конце XIX – начале XX века. Первым, кто указал на то, что формы социальных отношений порождаются системой технологий, которые составляют экономический уклад общества, был Карл Маркс. Его учение об общественных формациях было в результате неправильных переводов терминов и идиом очень сильно переврано в России, а позже и в СССР, а в последние годы выкинуто в СНГ на помойку, хотя на Западе продолжает изучаться в вузах. Сегодняшняя наука пошла в этом вопросе существенно дальше Маркса, но его приоритет тут не оспаривается. Главным вопросом технологической системы индустриального общества, господствовавшего на Западе в XVIII-XX веках, был вопрос тиражирования образца. Производство любого потребительского продукта состоит из создания образца (идеи продукта) и его тиражирования. И идеальная составляющая (проект, образец), и материальная (воплощение, тиражирование) требуют затрат. Впрочем, Маркс, например, будучи последовательным материалистом и отождествляя тиражирование образцов с процессом производства материальных благ, в своей теории вообще не учитывал затрат на образец.

Соотношение затрат на создание идеи продукта и на его материализацию-тиражирование в разных отраслях разное. Разработка образца может занимать от 99,5 процента стоимости продукта (как в киноиндустрии) до 1 процента (как в текстильной индустрии). Особенностью индустриальной эпохи было неимоверное преобладание цены тиражирования над ценой идеи-образца. В силу этого и Марксова теория, сводящая производство к тиражированию образца, была для XIX века хорошим приближением к реальности. Производство, совершение рутинных операций в рамках технологий тиражирования образца, было главным содержанием труда в индустриальную эпоху. Собственно, занимающиеся этим рутинным трудом люди без оговорок признавались трудящимися в рамках социалистических и коммунистических теорий и назывались рабочим классом. Чем больше людей работало, тем больше можно было произвести продукции. В силу этого максимизация использования людей в рамках процесса тиражирования стала политической задачей правящей элиты. Концепцию полной занятости как цели государственной экономической политики выдвинул и разработал вовсе не социалист, а биржевик и ревнитель устоев буржуазного общества Джон Мейнард Кейнс. Фактически всю вторую фазу индустриального общества кейнсианство было если и не инструментом, то главной идеологемой экономической политики западных правительств.

Особенности технологической реальности второй фазы индустриального общества породили и социальное государство.

Технологии тиражирования образцов становились все более эффективными и производительными. Механизация вызвала к жизни потребность в квалифицированном и разумном операторе с глубокой внутренней самодисциплиной, творческим подходом к делу и достаточным образованием для того, чтобы успевать за развитием технологии. Для появления такого человека нужна была специфическая среда среднего класса с его тягой к развитию личности детей, к привитию им внутренней самодисциплины и ответственности.

В силу этого социальная инфраструктура постепенно адаптировалась к такой реальности. Затраты на воспроизводство ответственной рабочей силы были включены в заработную плату, так что квалифицированные рабочие, наряду с мелкими предпринимателями, стали частью среднего класса. Необходимость земного воздаяния за ответственный образ жизни привела Бисмарка и его окружение к мысли о создании системы государственного социального обеспечения (заимствованной позже другими странами – от США до СССР). Необходимость обеспечивать воспроизводство рабочей силы привела к становлению системы бесплатного высшего и специального образования, которая сегодня в полной мере сохранилась только в Германии, а во второй половине XX века существовала по всей Европе, включая СССР. Наконец, была создана система обеспечения равного доступа к здравоохранению – в страховой и бюджетной ее формах. Вместе эти институции и составили основу социального государства как базы общественного строя второй фазы индустриальной эры. Они присутствовали в разных формах, но в равной мере и в советской, и в шведской, и в американской, и в европейской модели общественного устройства. Осторожный частичный демонтаж этой системы в США и Англии в 80-е годы (“рейганомика”), а затем радикальный демонтаж этой системы в России при Ельцине стали вехами нового процесса. Процесс, который казался недоразумением российской истории, на самом деле в России только начался. Одновременно демонтаж социального государства возобновляется сегодня в США и постепенно распространяется на его цитадель -Европу.

Постиндустриальный переход

Ядром первой фазы индустриальной цивилизации была механизация. Она привела к созданию в конце XIX века мощной машинной индустрии – технологической основы второй фазы. Основой второй фазы индустриальной цивилизации стала автоматизация. Она привела к полному отрицанию основ индустриальной цивилизации – дороговизны тиражирования образцов. К концу прошлого века сложилась такая технологическая структура, в рамках которой тиражирование образца составляет ничтожную величину от стоимости самого образца.

В результате автоматизации количество людей, занятых рутинными операциями, сократилось на два порядка. Рабочий класс начал разрушаться, особенно быстро в развитых странах. Усложнение техники повлекло, как ни странно, снижение требований к операторам. А потребность в них сократилась неимоверно. Рост доли стоимости образца в стоимости продукта привел к резкому изменению характера имущественных отношений. Обладание авторскими правами на образец стало главным капиталом, основным властным ресурсом в новом обществе, а сам образец – ведущим средством производства.

Идет перераспределение богатств современного общества в пользу нового класса – класса производителей информационного продукта. В результате основная борьба за имущественные права переместилась в сферу авторских прав, основная часть преступлений против собственности в современном мире совершается также именно там. И те страны, законодательство которых не способно защитить собственность своих резидентов в этой сфере (как, например, Россия), оказываются обреченными на нищету.

Постиндустриальное общество сформировало класс производителей постиндустриального (идеального, информационного) продукта. Этот класс соединяет в себе функции производителя и обладателя средств производства и конечной продукции. В силу этого этот класс почти не зависит от других слоев общества, как в индустриальном обществе зависели друг от друга рабочие и капиталисты, а в доиндустриальном – крестьяне и феодалы.

Идет перераспределение богатств современного общества в пользу нового класса. В США доходы наемных работников не выросли по сравнению с 70-ми годами прошлого века, а для малоквалифицированных – упали. Не выросли и доходы мелких предпринимателей в индустриальной сфере и традиционных услугах. Зато заработки предпринимателей в постиндустриальных сферах сегодня охватывают треть всего ВВП США, а число миллионеров и миллиардеров из числа владельцев маленьких постиндустриальных фирм ежегодно прибывает невиданными темпами.

Вслед за развитием технологии идет разрушение основных классов индустриального общества и вытеснение их новым классом. Капиталисты прошлого – владельцы средств производства – последовательно теряют свои позиции. В США в списке миллионеров лишь 1 процент получили свои состояния по наследству, а в списке миллиардеров – лишь 12 процентов. Остальные – это миллиардеры в первом поколении, создавшие свои состояния на инновациях. Типичным представителем этой генерации является бывший москвич 29-летний Сергей Брин, автор самой известной интернет-поисковой машины Google, сделавший свой бизнес на работе с данными.

Новые постиндустриальные бизнесы, несмотря на миллионные и миллиардные обороты, элитарны и не требуют найма большого числа исполнителей – разве что нескольких подмастерий и менеджеров. Они не создают рабочих мест. Все меньше рабочих мест создают и индустриальные отрасли. Резкий рост автоматизации за 40 лет привел к сокращению потребности в рабочих на единицу выпускаемой продукции примерно в 100 раз. Сегодня от операторов больше не требуются высокая квалификация и дисциплина, необходимость в воспроизводстве ответственной и квалифицированной рабочей силы близка к нулю. Непонятно, зачем много платить неквалифицированному оператору, если производство можно вывести из развитых стран в Мексику, Юго-Восточную Азию.

Высвободившуюся рабочую силу занять негде, и безработица приобретает хронический характер. В Германии для ее маскировки резко раздувается государственный аппарат, а особенно заметен рост социальных служб. Гигантское количество ненужных чиновников – это способ дать людям социальное обеспечение и видимость общественной полезности и социального статуса. Но этот ресурс борьбы с безработицей не безграничен и скорее всего уже исчерпан, потому что существующая социальная организация уже не соответствует технологической реальности, производительным силам общества.

К моменту завершения постиндустриального перехода, которое не за горами, по сути, лишь 10-15 процентов работающих будут заняты в сфере производства. Остальные вынуждены будут искать себе место в сфере услуг и на госслужбе. Безработица достигнет 40 процентов.

Демонтаж социального государства

Ответ на вопрос, почему властные элиты решились сегодня на демонтаж социального государства, ясен: к этому их подталкивает экономическая реальность. Социальное государство больше не соответствует сумме технологий, экономической базе современного общества. Концепции построения социальной структуры, соответствующей новой технологической реальности, у правящих элит тоже нет.

Итак, что делать, неясно. Но что-то делать надо. Из этой ситуации видится лишь один выход: разрушить устаревшую социальную структуру, авось на ее месте новая, адекватная современной технологической структуре, сложится сама. Не представляется, что это ответственный подход к проблеме. Потому что в результате такого разрушения вместо новой социальной самоорганизации может возникнуть хаос, который повлечет смену элит и резкий откат назад в развитии цивилизации.

Судя по всему, подобные опасения беспокоили и ответственную часть правящего мирового истеблишмента. Для социальных экспериментов принято выбирать страну, которую не жалко. Это еще Бисмарк советовал знаменитому немецкому социалисту Ф. Лассалю. Как всегда, выбрали Россию. Она хоть и с огромными потерями, но в результате эксперимента все же не погибла. Это привело к оптимистическому впечатлению, что могут выжить и другие, особенно если действовать не так радикально-садистски, как ельцинисты.

Исчезновение потребности в воспроизводстве квалифицированной рабочей силы позволяет из стоимости оплаты труда исключить воспроизводственную составляющую. Исчезает необходимость в бесплатном обучении. Образование становится личным делом каждого и превращается в сферу наживы. В США и России оно уже коммерциализировано, в Европе готовятся покончить с государственной системой образования и ввести коммерческую. В ближайшие десятилетия системы условно-бесплатного повышения квалификации останутся лишь в рамках немногих корпораций.

Исчезает и необходимость в прижизненном воздаянии за ответственный труд на благо общества и хозяина – в системе социального обеспечения в старости. Это обеспечение планируется свести к обеспечению расходов на текущее потребление – еду и скромное жилье, но не на продление жизни. В России это уже сделано, в США эта реформа идет полным ходом, в Германии к ней лишь приступают, хотя и с большим скандалом со стороны желающих пожить подольше немцев.

Понятно, что такая реформа приведет к резкому сокращению продолжительности жизни, к вымиранию стариков. Авторы этой политики, очевидно, считают это экономически целесообразным фактором (этическая сторона дела, естественно, не рассматривается): старики не есть участники производства, только лишние дармоеды.

Представляется, что такая политика неверна, так как не учитывает роль стариков как фактора социальной стабильности и передачи опыта. Но, так или иначе, этот процесс уже идет и существенно меняет поведение как среднего, так и юного поколения в сторону большей ответственности и стабильности. Со снижением среднего возраста эта страта, по сути, исчезает, что может снизить как стабильность, так и степень оптимальности-рациональности поведения, являющуюся одной из необходимых составляющих постиндустриального общества.

Падение образовательного уровня молодежи в результате коммерциализации и снижения качества образования негативно скажется на стремлении к творчеству и оптимальности поведения. Сохранение доступа к хорошему образованию лишь для богатых позволит законсервировать свое положение и избавиться от жесткой конкуренции тем представителям нового правящего класса, кто успел в него войти на базе широкого доступа к образовательным ресурсам. Осознав ценность этого ресурса как источника власти, они сегодня заинтересованы ограничить доступ к нему детям из бедных классов.

Реформа здравоохранения в западных странах пока лишь в небольшой степени усложняет доступ к ней представителей бедных классов. В наибольшей степени она коснулась США, где четверть населения, по сути, лишены доступа к здравоохранению. Россия и в этой реформе готова выступить пионером. В нашей стране на этом пути нет ограничений, в то время как в Европе на пути реформаторов стоят и интересы хорошо организованной врачебной корпорации, и сопротивление гражданского общества. Поэтому перспективы реформы здравоохранения здесь окончательно неясны.

Последствия демонтажа социального государства

Политика демонтажа социального государства составит основу политического процесса ближайших двух десятилетий. Каковы могут быть последствия такой политики? Очевидно, что старикам (которыми мои ровесники станут к концу реализации этой политики) жить в новом обществе будет несладко. Сегодня в Германии большинство 40- и 50-летних, ознакомившись с проектом пенсионной реформы Шредера, бросились создавать хоть какой-то капиталец в соседней Швейцарии, так как поняли, что реально чего-то свыше Grundversicherung (аналог российской нищенской государственной пенсии) им уже не видать. Но ясно, что контрольные органы будут очень серьезно следить, чтобы расходы стариков не превышали получаемое пособие. В случае покупки получателем Grundversicherung, например, дорогой машины уже сейчас предписывается ее продать, а выплата пенсии приостанавливается на время, которое “можно жить” на вырученную от продажи сумму.

Ресурсы и власть должны сосредотачиваться в руках тех, кто обладает главным ресурсом постиндустриального общества – информацией, образованием, авторскими правами.

В России ситуация уже сейчас такова. Поверить в разные формы объегоривания, типа накопительных пенсионных счетов, могут лишь совсем наивные и забывчивые существа, которые умудрились забыть “госкидалово” 1991-1992 и 1998 годов, а также скоро позабудут и “госкидалово” 2005 года. Они вполне будут готовы и к главному “госкидалову” своей жизни, когда, подарив новым мавроди-починкам-гайдарам свои десятилетние сбережения, будут получать на общих основаниях тот же самый Grundversicherung, что и все. В несколько лучшем положении окажутся те, кто хоть что-то сумеет припрятать на черный день где-нибудь в Швейцарии.

Разумеется, те представители российской элиты, которые близки к начальству и в курсе “генеральной линии”, стараясь обеспечить свою старость, идут на любые преступления, чтобы создать себе и своей семье достаточный “пенсионный фондик” в стабильном оазисе. В то же время новый постиндустриальный класс уже накопил существенную ресурсную мощь, он вполне способен предъявить свои права на первенство и потеснить финансовую элиту. В рамках этого процесса обесценение финансовых ресурсов (как базы господства финансового капитала) может стать инструментом атаки на финансовые элиты. Разумеется, потеряют от этого те, кто передал этим элитам право распоряжаться своими деньгами.

Вообще, логика борьбы за власть должна заставить новый правящий класс жестко ущемить в мировом масштабе интересы разного рода рантье. Ресурсы и даваемая ими власть должны сосредотачиваться в руках тех, кто обладает главным ресурсом постиндустриального общества – информацией, образованием, авторскими правами.

Эволюция правящих элит

Уже сегодня наследники крупных капиталов быстро теряют унаследованное, если не способны сами быть инноваторами и вписаться в новую реальность. Значение наследства в благосостоянии сегодня настолько ничтожно, что вскоре идея Маркса об отмене наследования материальных ценностей не встретит какого-либо сопротивления в обществе. Принадлежность к правящему классу будет определяться личными способностями, способностью получить специфическое и дорогое образование.

Когорта миллиардеров в первом поколении из числа 30-40-летних подпирает сегодня старую правящую элиту, прежде всего в США, в меньшей мере в Европе и более отсталой России. Объективный характер этого процесса делает для старой элиты бессмысленным сопротивление этому процессу и вынуждает ее к инкорпорированию в свои ряды людей с новой ментальностью, к адаптации к этой ментальности. В результате взгляды на вещи, свойственные постиндустриальному классу, постепенно становятся господствующими.

Пока что нет теории, которая сформулировала бы эти взгляды на вещи. Понятно, впрочем, что появление такой концепции не за горами. Нынешняя, по преимуществу финансовая, аристократия Запада не может предложить позитивной концепции социального строительства. В силу этого она и проводит политику деструктивную – демонтажа социального государства в надежде, что следующее поколение уже сможет построить нечто осознанное. В этом она повторяет позицию советской номенклатуры “поколения XX съезда”, видевшей свою миссию в демонтаже “сталинизма” без какой-либо позитивной программы.

Поскольку уже идет процесс смены старой финансовой элиты новой постиндустриальной в качестве доминирующей силы в структуре мировых элит, можно предполагать, что на смену политике демонтажа социального государства что-то конструктивное может прийти гораздо ранее, чем эта политика будет доведена до своего логического конца. Впрочем, зависеть это будет от становления новой социальной доктрины, соответствующей мировоззрению постиндустриальной элиты.

Источник: imperativ.net

Похожие статьи:

  1. Золото и «конец света»
  2. Свободе Интернета настал конец?!
  3. Китай и Россия отказались от доллара
  4. G8 и G20 – разные массовки при одном начальнике глобальной экономики
  5. США в Ливии решает свои финансовые проблемы

Оставить комментарий

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Фев    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Облако меток